Парапсихология и психофизика. — 1993. — №4. — С.64-69.
В последнее время все большее и большее внимание экспериментаторов уделяется проблеме дистанционных взаимодействий между биологическими системами при достаточно строгой взаимной сенсорной изоляции изучаемых объектов.
Проявление истинности подобного рода феноменов, несмотря на многолетнюю историю исследований, все еще не имеет конкретных незыблемых доказательств в пользу их реальности.Тем не менее, этот факт не остановил многих ретивых сторонников наличия в природе ПСИ-феноменов, начавших классифицировать парапсихологические наименования. И хотя они уже разделены на два больших класса: информационные и энергетические, тем не менее, еще раз хочется подчеркнуть — пока нет надежно воспроизводимых результатов в анализируемой области исследований.
Вместе с тем нельзя закрывать глаза и на то, что при тщательном рассмотрении экспериментальных данных, во многих научных центрах и лабораториях как у нас, так и за рубежом, внимание специалистов привлекают такие эффекты, от которых нельзя так просто отмахнуться.
Критически подходя к обсуждаемой проблеме, мы также не можем полностью избавиться от убеждения, что несмотря на отсутствие четких доказательств реальности дистанционного взаимодействия биообъектов в ней все-таки что-то есть. И это «что-то» может пролить свет на понимание многих важных вопросов, которые постоянно возникают в процессе исследования внесенсорных контактов между живыми существами, какую бы ступень на эволюционной лестнице они не занимали.
С учетом актуальности сказанного, в задачу наших исследований включен был поиск возможностей передачи информации от одного субъекта другому без включения в этот процесс механизма речеобразования и известных всем анализаторных систем человеческого организма.
Для выполнения работы использовали несколько измененную методику «детектора лжи». В каждом эксперименте участвовало двое 13-летних школьников. Один из них (индуктор) выбирал одно слово из списка в 6 единиц, а другой (перцепиент) пытался «угадать», что же скрывает от него индуктор. Испытуемые во время опыта находились в звукоизолированной затемненной экспериментальной комнате на расстоянии 1,5-2 м друг от друга. Шесть слов произносились экспериментатором через микрофон и прослушивались обоими субъектами. Каждое из них повторялось 5 раз. Слова называли в произвольном порядке. Интервал между ними варьировал от 5 до 20 сек. Главным отличием примененной нами методики «детектора лжи» было то, что испытуемый, который выбрал слово, не должен был в ответ на каждое его произношение экспериментатором говорить «нет». Необходимо это было, во-первых, для того, чтобы устранить возможность сенсорной подсказки по голосу индуктора. Во-вторых, перед ним ставилась и иная задача: не только скрывать слово, которое он выбрал, но и стараться как можно яснее и эмоциональнее представить его, а затем попытаться «передать» это слово мысленно перцепиенту. С этой целью предлагалось несколько серий слов, обозначающих названия животных — леопард, зебра, олень, лось и т.д.; цветов — сирень, роза, тюльпан и т.д.; фруктов — виноград, черешня, абрикос, слива, яблоко. Была также серия слов, состоящих из имен (друзей или подруг), но ребята сами отказались от нее. Индуктору предлагали выбрать из всего набора слов какую-либо одну серию, а из этой серии только одно слово, которое наиболее эмоционально на него воздействует, и которое ему легче всего ярко и образно представить.Выбирал он сам и на карточке, где были написаны 6 слов, обводил карандашом выбранное слово и прятал карточку в карман. Экспериментатор, как и перцепиент, не должен был знать, какое слово он выбрал. Серии из шести слов для каждой пары детей были разные. Оказалось, что их лучше составлять смешанными, т.е. чтобы в список включались слова, обозначающие и животных, и цветы, и фрукты. В противном случае они вызывали нежелательные однообразные ассоциации, которые нарушали ввод испытуемых в рабочее состояние.
Инструкцию давали каждому индуктору. Ему предлагали сосредоточить все свое внимание на одном выбранном слове, представить образ предмета им обозначенным как можно ярче и красочнее, если это цветы, то и запах, если это фрукты — то и вкус. И постараться не отвлекаться на другие слова и не реагировать на них. Перцепиенту же давалась инструкция максимально расслабиться, постараться выбросить все мысли из головы, отдыхать, и в таком состоянии пытаться воспринять, что задумал индуктор. Подход к детям был индивидуальный. Для группы ребят, обладающих эйдетическим зрением, предполагали, что если они будут правильно выполнять инструкцию, задуманный образ сам всплывет перед их глазами. Для лиц же не обладающих этим свойством приходилось придумывать дополнительные средства, например, такого характера: на задуманное слово может слегка щекотать под электродом , накладываемым на руку. Обычная инструкция типа «постарайся отгадать интуитивно » их не устраивала и они допытывались, а как это сделать и возможно ли это в принципе.
Во всех опытах у испытуемых осуществляли регистрацию ЭЭГ,КГР и ЭКГ, которую вели на протяжении всего эксперимента. После его окончания проводили тщательный опрос и протоколирование ответов исследуемых. Обработке подвергали как психологические, так и электрофизиологические показатели ребят.
Полученные массивы цифр сравнивали по Т-критерию Стьюдента и строили по ним гистограммы.
Анализ результатов исследования первой серии опытов, когда оба испытуемых находились в одной комнате, показал, что из 56 перцепиентов 24 из них безошибочно определили мысленно передаваемое индуктором слово. Во второй серии экспериментов, когда исследуемые находились в разных комнатах, из 52 перцепиентов 25 «отгадали» слово, о котором думал индуктор. Вероятность получения положительных результатов при проведении подобного рода экспериментов в силу случайных причин ничтожно мала. Нами также определена зависимость успешности проведения опытов от наличия их отсутствия у испытуемых эйдетического зрения, от их пола и от времени обследования. В частности, было установлено, что для детей не обладающих эйдетическим зрением число случаев с правильно названным словом составляло 25-30%. В то же время у эйдетиков в подобных опытах безошибочное угадывание могло доходить до 50 процентов и даже выше.
Регистрация электрофизиологических реакций у исследуемых лиц дала дополнительную информацию об изучаемых явлениях. Эти реакции не только адекватно отражали эмоциональные состояния испытуемых, но и позволяли выявлять изменения , возникающие в подсознательной сфере как индукторов, так и перцепиентов. Проявлялось это в появлении у них более выраженных изменений регистрируемых реакций на сигнальные слова, чем на нейтральные. Однако здесь следует подчеркнуть — перцепиенты в ряде случаев не в состоянии были определить, какая информация для них являлась значимой, что недвусмысленно указывает на анализ и синтез воспринимаемых ими сведений на подсознательном уровне.
Интересно отметить и то, что не только наличные, но и антисипирующие электрографические реакции могли отражать внесенсорное восприятие информации, передаваемой перцепиенту экспериментатором или индуктором. И в данном случае наиболее выраженные изменения этого вида реакций проявлялись на сигнальные слова.
Хотелось бы подчеркнуть и то, что безошибочность восприятия перцепиентом передаваемой ему информации во многом зависит от однотипности проявления его физиологических реакций с реакциями индуктора. Вхождение исследуемой пары в резонансноподобное состояние являлось одним из условий успешности проведения экспериментов. Проявлялось это состояние в специфике изменений ряда психофизиологических ответов организма, регистрируемых у ребят в ходе выполнения опытов.
Было также установлено, что превалирование выраженности одной анализируемой реакции над другой не всегда было выраженным. Оно могло меняться как в течение конкретного обследования, так и от опыта к опыту. Все это, естественно, затрудняет выявление дистанционных взаимодействий между исследуемыми объектами.
Тем не менее, предложенные нами методические приемы, с помощью которых в процесс передачи информации включается механизм эмоций, а также учитывается наличие у исследуемых лиц эйдетического зрения, их пол и время проведения экспериментов, позволяют получать обнадеживающие результаты. Реальность их существования доказывается сложной динамикой регистрируемых психофизиологических показателей, отражающих, с одной стороны, произвольные акты индуктора и перцепиента, а с другой — непроизвольные, которые чаще характеризуются степенью неосознаваемости, чем осознаваемости их.
Говоря об этом, хочется особо подчеркнуть, что выявить наличие биополевого контакта между индуктором и перцепиентом на подсознательном уровне, т.е. тогда, когда он по ряду причин не в состоянии перейти в сознание и отразиться в речи, позволяет анализ электрографических реакций исследуемых лиц. При этом, как оказалось, наибольшая их информативность проявилась у перцепиентов не обладающих эйдетическим зрением. По-видимому, у них в условиях проведения подобных экспериментов складываются особые отношения между двумя сферами психики — осознаваемой и неосознаваемой — в результате чего они хотя и не могут правильно сказать, что передает им индуктор, однако, по регистрируемым электрографическим реакциям это отчетливо видно. По нашему мнению, подобные факты свидетельствуют только об одном. Именно о том, что на подсознательном уровне перцепиент все же воспринял передаваемое индуктором слово. Но почему оно не перешло в сознание, что ему помешало, по-прежнему, еще не ясно.
И наконец, нам хотелось бы обратить внимание на следующий факт, выявленный экспериментальным путем. Характеризовался он тем, что у нескольких испытуемых перцепиентов изменения регистрируемых нами реакций проявляли в ответ на восприятие всех слов, кроме того, которое для себя выбрал индуктор.
Все сказанное дает нам основание утверждать, что для успешной работы телепатических пар заранее необходимо проводить «профотбор», в основу которого должны быть положены многие психофизиологические свойства личностей, участвующих, с одной стороны, в передаче некоторой информации, а с другой — воспринимающей ее. Разная чувствительность наблюдаемых нами электрографических реакций к тонкой дифференцировке неодинаковых по эмоциональному значению слов явное тому свидетельство.
Заключая изложение экспериментального материала, считаем своим долгом подчеркнуть, что:
1. При специальной проработке психо-лингвистических аспектов создания биологически значимого словаря коммуникации телепатического канала связи на близкие расстояния электрографические реакции могут использоваться как валидный индикатор отбора слов — кандидатов в специализированный словарь любой предметной области.
2. Определен оптимальный возраст испытуемых для проведения дальнейших экспериментов по этой проблеме.
3. Передача телепатической информации от индуктора к перцепиенту на близкие расстояния физична и ее можно реализовать в любом заданном интервале времени при наличии хорошо подобранных партнеров.
4. Дальнейшие работы в этом плане рационально вести на базе одной или нескольких пар слов, связанных по смыслу, а не одного сигнального слова.
5. Проявление телепатического канала связи между индуктором и перцепиентом может отражаться не только в максимально выраженных изменениях полиграфических реакций, но и в их «нулевых» вариантах.